От «селфи» до колонии. Никита Шаленный о contemporary art в Днепре

Где искать современное искусство в Днепре? Когда мы освоим его «язык»? Известный украинский художник рассказал корреспонденту MistoNews  о  «прорехах» в системе, зрителях и будущих проектах.

 

— По образованию Вы — архитектор. Как пришли к тому, что стали заниматься искусством?

— Художником я чувствовал себя всегда. Но в определенный момент произошел внутренний перелом, когда я перестал быть полностью удовлетворенным тем, что делаю. Просто надо было сделать решительный шаг от мечты к действию. Это произошло, когда мне было 28 лет. Я арендовал в Днепре мастерскую и стал работать над первой серией.

— В  мастерской можно увидеть любопытный объект – огромное лежащее дерево. Это Ваша новая работа? Расскажите о ней?

— Мой новый проект будет называться «Ливанский кедр». Он посвящен теме колонии. Крыма как колонии. Он охватывает временный промежуток от того момента, когда полуостров стал колонией России,  и до сегодняшнего дня.  В работе поднимается вопрос, может ли территория такого рода нести что-то хорошее людям. Скорее всего, что нет. Этот проект – история дерева о дереве, которое в течение 300 лет было свидетелем всего, что происходило с Крымом.

— Одной из наиболее ярких работ стала серия фотографий «Penetration» («Проникновение»). Почему затронули тему борьбы за власть в отношениях?

— Серия «Penetration» — это рассказ от первого лица. Это история мальчика  о том, как он выстраивает свои взаимоотношения с женщинами, как они воспринимают его. Мне всегда были интересны темы власти,  конфликта, борьбы между людьми. Вопросы, которые достаточно острые в моем понимании.

— Увидим ли мы эту серию у нас в Днепре?

— Да, планирую показать ее и в Днепре.

— Как восприняла публика этот достаточно провокационный проект?

— В целом, нормально. Но была и негативная реакция. Например, некоторые  меня обвинили в сексизме. Но я не считаю эту серию сексистской. Когда я работал над проектом, меня окружало большое количество девушек, которые не стали бы принимать участие в чем-то, что несло бы какой-то негативный посыл для женщин. Например, если в литературном произведении герой убивает животное, это же не значит, что писатель живодер. К такому приему автор прибегает, чтобы раскрыть тему.

— Ваша новая работа «Мост через горизонт» — очень символична. Расскажите о ней.

— Вообразите, что этот мост соединяет берег и горизонт над океаном. И вы проходите  по нему в одиночестве. Вокруг вода,  волны, ветер. А впереди лишь узкая дорожка, и вы должны идти, идти по ней.  Но, как бы вы не стремились, никогда не дойдете до границы между небом и краем воды  — горизонт все время будет от вас удаляться.

Работа интересна и в техническом плане. Смотря вдоль пути, создается иллюзия, что мост сужается, и ты не видишь, оборвется ли дорога через несколько шагов или будет идти дальше.

— Недавно Вы вернулись с Венецианской биеннале. Что наиболее запомнилось из этой поездки? Повлияет ли увиденное на Ваше творчество? 

— В этом году я уделял особое внимание видео-арту, посмотрел массу интересных видео-работ. Мои основные медиа — это фото, инсталляция, графика и живопись. Но в то же время мне интересно видео. После поездки в Венецию я подтвердил свое внутреннее желание поработать  с этим медиа.

— Сейчас продолжается отбор  на конкурс PinchukArtCentre 2018. Что бы Вы посоветовали тем, кто подает свои работы?

— Работа должна быть интересной.  Но надо всегда помнить, что PinchukArtCentre не является каким-то эталоном, за которым окончательное слово, как должно быть. Да, это мощная институция, которая  успешно помогает художникам. Но там тоже есть человеческий фактор — члены  жюри со своим видением. Думаю, в этом году будут продолжать делать акцент на социально-критическом искусстве, возможно, будут затрагиваться политические темы. Художникам хочу сказать, что пробовать надо. Надо подаваться, но, не пройдя дальше, отчаиваться не стоит.

— Где в Украине учат современному искусству?  Почему у нас мало учебных заведений подобного рода?

Я всему учился сам. И продолжаю. Знаю, есть в Киеве несколько школ, например КАМА. Также есть отдельные курсы от современных художников. Но сам я там не занимался, поэтому не могу сказать о них много. Да, возможности есть. Можно поехать поучиться в ту же Польшу или в Германию.

В Украине мало школ современного искусства по нескольким причинам. Во-первых, это проблема системы образования. Направление, посвященное современному искусству, не развивалось, научная деятельность в этом плане длительное время не велась. Набор дисциплин, которые изучают студенты, стал неактуальным и не имеет связи с реальностью. Это касается и архитектуры, и дизайна. Также многое зависит от преподавателей. На малую зарплату хороший специалист, у которого есть амбиции и желание что-то изменить, не пойдет. К тому же, многих преподавателей все устраивает. Они так привыкли и не хотят меняться. Вот и выходит, что в вузах по данному направлению преподают люди не самые талантливые и  профессиональные.

Приведу пример. В одном из берлинских вузов работает Ай Вейвей, всемирно известный художник. Он своим примером, практикой может очень много дать студенту, раскрыть его потенциал. А кто учит у нас, в той же архитектурке? Люди, которые не построили ни одного объекта?

Во-вторых, проблема в экономическом развитии. Должен развиваться бизнес, который и будет формировать запрос на специалистов, в том числе и в арт-сфере, дизайне. Сразу бы появились соответствующие вузы. Но государству может быть не выгодно иметь культурных и образованных людей. Ведь они становятся независимыми и самодостаточными, у них уже другой оценочный фильтр, человек не будет без разбору «потреблять» информацию.

— Многие, приходя на выставку современного искусства, говорят, что не понимают. Смотря на картину, могут сказать: «Так сделать может и ребенок». Что же происходит с восприятием?

— Зрители делятся на две категории: праздные, которые просто приходят на выставку поглазеть, сменить картинку, и те, которые стремятся «щекотать» свои мозги и ловить кайф от понимания сказанного художником. Таких зрителей пока, к сожалению, очень мало.

Когда я путешествую за рубежом, захожу в музей, то вижу такую картину. Учителя водят маленьких детей, где-то 4-5 лет, по всем залам – начиная от искусства древнего мира и заканчивая современностью. С детьми говорят об искусстве в форме игры, разных интересных заданий, рисуют что-то. С такого возраста ребенок начинает формировать свое отношение к искусству. Именно это отношение и помогает человеку, когда ему исполняется 16-17 лет. Ты можешь прийти в любой музей, любую галерею – и поймешь, о чем там идет речь, ведь уже владеешь  языком искусства.

К тому же в условиях Советского Союза, мы пропустили целый культурный пласт, который зарождался и развивался параллельно с нами. И только малый процент интуитивно понимал, что происходит в мире.

 

— Как думаете, когда наверстаем упущенное? Когда общество освоит этот язык?

— Думаю, лет 20-30 понадобится. Как минимум. Инициатив очень много, например, в том же Днепре проходит фестиваль современного искусства «Конструкция». Думаю, ребята движутся в правильном направлении. Также реальным продвижением местных художников, работающих в сфере contemporary art, занимается днепровская галерея «Артсвит». Есть еще «ЯГалерея», которая теперь не имеет постоянного пространства и работает в формате pop-up gallery.

— Кто покупает Ваши произведения?

— В Украине арт-рынка практически нет. У нас в стране порядка 5-10 человек, которые серьезно занимаются коллекционированием. Хотя в последнее время и появляются молодые интересные коллекционеры, мои работы покупают, в основном, иностранцы. Конечно, хотелось бы, чтобы соотношение украинских и зарубежных покупателей было 50 на 50.

— Какая из Ваших работ стала самой дорогой?

— Это была инсталляция «Альбом про війну» — 3 ящика из-под ПЗРК и 24 акварели.


— Что раздражает Вас на выставках?

— Скорее не раздражает, а просто не нравится. Например, когда люди лезут фотографироваться с работами. Для того, чтобы «заселфиться», потусоваться,  чтобы показать, что они были на выставке. А то, что они не поняли ничего и просто потратили время зря, – часто об этом не думают. Это не раздражает. Просто становится грустно.

— Надо ли современному художнику уметь рисовать?

— Хорошо рисовать – это замечательно. Но это всего лишь навык, ремесло, умение что-то делать искусно. Быть художником – это придумывать миры. Это сложнее, чем просто хорошо рисовать. Я считаю, что если художнику необходимо для решения своих задач рисовать, то надо, чтобы он это умел. А если человек, скажем, работает, с инсталляцией, и ему достаточно уметь делать наброски чертежей, то этот вопрос не стоит.

— Как выжить в мире современного искусства, «быть в потоке»?

— Я не знаю каких-то правил «выживания» в мире искусства. Я так-же как и все остальные живу и выживаю. Процитирую новогоднее пожелание украинской кураторки и искусствоведа Ксении Малых (опубликованное на сайте МіТЄЦ). Первое – это архивируйте. А второе – будьте честными с самим собой. Остальное – сугубо индивидуально. Говоря про «архивацию», подразумевают, что надо сохранять все свои наброски, чертежи. Задокументируйте выставку, сделав фото и видео о том, как это было. Потому что через 2-3 года об этой выставке все забудут. Одна из самых больших проблем в Украине – то, что нет архива искусства. Например, наработки  90-х были утрачены. И все время приходится начинать с нуля.

А в целом рецепт давно известен. Надо серьезно относиться к тому что делаешь, много работать, ставить цель и идти до конца.

Материал подготовила

Владлена Скаченко

Рейтинг
( Пока оценок нет )
Алина Орлова / автор статьи
«Странно говорить о дискриминации и ущемлении прав в век вроде бы полного принятия и толерантности» — так начинается история информационного портала «ВIЧЕ».
VICHE
https://teleportrooms.com/